Дворцово-парковый переворот
"Раньше, когда приезжали, например, в Германию, тамошние музейщики только пожимали плечами - подумаешь, Петергоф, у вас и посмотреть-то нечего! Это всегда било по самолюбию... Сейчас к нам приезжают специалисты со всего мира и говорят - вот это да! Хочу, чтобы такое же впечатление на них производил и Ораниенбаум", - говорит директор ГМЗ "Петергоф" Вадим Знаменов
- Вадим Валентинович, пока вы руководили Петергофом, рядом разрушался уникальный комплекс Ораниенбаума. Неужели не смотрели в ту сторону?
- Обидно было видеть такую разруху, до которой, между прочим, Ораниенбаум довела не война, не оккупанты, а в первую очередь те, кто там жил и работал. Петергофские сотрудники пришли в хранения музеев Ораниенбаума, чтобы до прихода реставраторов разобрать экспонаты, - а в хранилищах крысы живут! В Стеклярусном кабинете Китайского дворца - это гордость всей России, уникальный предмет искусства - панно на стенах вздулись пузырями!
- В Ораниенбауме за последние пять лет сменилось четыре директора. Неужели они ничего не делали?
- Калейдоскопическая смена руководителей - это катастрофа для музея, тем более что последние три директора были всего лишь чиновниками, а не специалистами. В музейном деле они не разбирались абсолютно! Мы следили за этой чехардой с грустью. За все время там покрасили фасады павильона Катальной горки и восстановили японский павильон Большого Меншиковского дворца. Сейчас в Ораниенбауме даже тепла нет - обитавший в Большом дворце "почтовый ящик" выехал и увез с собой котельную! Мы новую смонтировали, на днях туда подадут газ.
- Наводите порядок?
- Для посетителей этот "октябрьский переворот" абсолютно ничего не значит. Им важно нормальное состояние памятника. Если сейчас Версаль и Сан-Суси изучают опыт Петергофа, значит, мы чего-то стоим. А раньше, когда приезжали, например, в Германию, тамошние музейщики только пожимали плечами - подумаешь, Петергоф, у вас и посмотреть-то нечего! Это всегда било по самолюбию, а я человек честолюбивый. Сейчас к нам приезжают специалисты со всего мира и говорят - вот это да! Хочу, чтобы такое же впечатление на них производил и Ораниенбаум.
- Идея объединения была ваша или начальство сверху спустило директиву?
- До 1941 года мы существовали как единый музейный комплекс, и директор был один - Рибонэ. А после войны судьбы двух музеев-заповедников разделились: Ораниенбаум война пощадила - и это сыграло с ним злую шутку, о нем попросту забыли. Петергоф был разрушен, но это стало стимулом к возрождению.
- Скажите честно, вас заставили взять под крыло разрушенный Ораниенбаум?
- Скорее давили на мою сознательность и соблазняли масштабами. Мне говорили: в Петергофе вы сделали все, что можно, принимаете шесть миллионов гостей ежегодно. На Ораниенбаум выделяются большие деньги, их надо потратить с умом. У Петергофа в этом смысле репутация безупречная, ни одной копейки по карманам не завалялось.
- Средства на восстановление Ораниенбаума собирали несколько лет, создавали фонды, взывали к сознательности бизнесменов. Когда такая бурная кампания разворачивается вокруг исторических памятников, невольно возникает мысль: делается это для того, чтобы потом деньги тихо разворовать.
- Можно ничего не разворовывать, а просто потратить деньги впустую, бросив на ветер. Да, сегодня на реконструкцию Ораниенбаума выделяют гигантские суммы, а мы ничего не можем с ними сделать: сначала надо объявить тендер и выбрать самого дешевого подрядчика! И не важно, как он работает, лишь бы был дешевый.
- Вы, наверное, европейских реставраторов хотели пригласить?
- Мы бы рады позвать, например, тех же самых поляков, которые реставрировали Большой каскад в Петергофе, они великолепные мастера. Но в условиях бесконечных тендеров это практически невозможно! Хотя все равно попытаемся.
- Означает ли это, что вы в первую очередь считаетесь с европейскими тенденциями в реставрации и сохранении памятников?
- В Европе идет серьезная работа с памятниками истории и архитектуры. Многие наши политики любят говорить, что для России Европа - не указ. Но Петергоф и Ораниенбаум построены европейцами, так что нам Европа - указ.
- Для любой реставрации один из самых больных вопросов - какой период времени взять за отправную точку, на какую дату ориентироваться. От какой даты в истории Ораниенбаума вы отталкиваетесь?
- Мы ориентируемся на середину XVIII века. Есть знаменитая гравюра работы Михаила Махаева, ее мы и берем за основу. Ораниенбаум состоит как бы из двух частей - Нижний сад и Верхний парк. Нижний сад - это парадный вид, лицо музея. С него и начнем. Будем восстанавливать фонтаны - архитекторы нашли в земле все водоводы. А слева от ворот парка стояла померанцевая оранжерея, которая, собственно, дала название всему месту. Восстановим ее, будем продавать маленькие кадочки с померанцами - по-моему, чудесный сувенир. Денег заодно заработаем.
- Какая судьба ждет Китайский дворец?
- Только что договорились с "Газпромом", который собирается выделить около 300 миллионов рублей на его реставрацию. В первую очередь займемся гидроизоляцией - нужны новые отводы, дренажи. Вы видели, как мы отреставрировали Монплезир в Петергофе? А ведь там тоже были огромные проблемы с грунтом и гидроизоляцией. Так что и Китайский дворец осилим. Есть еще идея восстановить Петерштадт - это "потешная крепость" Петра III с куртинами и бастионами, единственная в своем роде.
- Современного туриста одним только созерцанием красивых зданий и ландшафтов не привлечь, нужны необычные решения.
- У нас есть, как сейчас говорят, своя фишка. Неподалеку от дворца находился дом, где родился Игорь Федорович Стравинский. В советское время дом спалили. Отчего бы в Нижнем саду не устраивать ежегодный фестиваль в память о великом музыканте? Кстати, сам Стравинский часто себя именовал Ораниенбаумским.
- А на террасе Меншиковского дворца можно танцевать балеты Стравинского...
- Вот именно! Здесь готовая сцена, и мы хотим подкинуть эту идею Валерию Гергиеву, а он, если загорится, все пробьет. К концу этого года закончим реставрацию террасы и следующей осенью надеемся провести первый фестиваль Стравинского.
- Что будете делать с пустыми залами Меншиковского дворца? Ведь музейная экспозиция отсутствует.
- Очень больной вопрос. Тяжело будет собирать экспонаты, ничего нет абсолютно, кроме довольно подробных описей. В церкви, например, стояло царское место, оно сейчас в Петергофе.
На реставрацию еще одного дворца - китайского - будет потрачено не менее 300 миллионов рублей
- Вернете?
- Что значит "вернете"?! Это же теперь все - нашего музея, так что просто переставим из одного помещения в другое. Вы рассуждаете совсем как наши петергофские сотрудники, с которыми я борюсь, а они все равно говорят "мы" и "они". Мы теперь все - "наши", но эта мысль с трудом укореняется в сознании. Что касается экспонатов - я знаю много вещей из Ораниенбаума, которые разбрелись по музеям и частным собраниям. Так что будем снова собирать по крупицам, как когда-то в Петергофе.
- Что даст гигантская реконструкция и реставрация Ораниенбауму, кроме головной боли на многие годы?
- Во-первых, надежные, хорошо оплачиваемые рабочие места сотрудникам музея. Во-вторых, сюда приедут сотни тысяч гостей, которые получат полное представление об уникальном российском дворцово-парковом искусстве XVIII века. В Европе нет подобных дворцовых комплексов, выполнявших роль официальных резиденций королей или императоров, да еще и на берегу моря.
- Кстати, года четыре назад, когда объединение уже вовсю обсуждалось, на самом высоком уровне заговорили о том, что скорее всего из Ораниенбаума сделают очередную правительственную резиденцию.
- Вопрос о резиденции обсуждался, сюда приезжали представители администрации президента, правительства Санкт-Петербурга. Шли разговоры о создании здесь резиденции питерского правительства. Потенциальные инвесторы и подрядчики уже осматривали здания. Но быстро исчезли: во-первых, разруха в Ораниенбауме была жуткая, а во-вторых, Китайский дворец - уникальный памятник, находящийся под охраной ЮНЕСКО, и попытки его переделать привели бы к скандалу мирового уровня. Хотя в принципе я не против официальных резиденций: например, Константиновский дворец фактически разрушался, и если бы не резиденция, там сейчас было бы пустое место.
- Что может стать самым большим препятствием в вашей работе?
- Госэкспертиза, в которой на месяцы и годы оседают документы. А еще бесконечные тендеры и постоянные проверки, отнимающие много сил. Я часто вспоминаю сцену из фильма "Цирк": Чарли Чаплин идет по канату, и вдруг появляется множество маленьких обезьянок, которые начинают дергать его за нос, за уши. Иногда ощущаю себя на его месте. Лишь бы нам не мешали! Тогда, может, еще удастся погулять по настоящему Ораниенбауму.
В Ораниенбауме в первую очередь предстоит реконструировать большой Меншиковский дворец
- Вадим Валентинович, пока вы руководили Петергофом, рядом разрушался уникальный комплекс Ораниенбаума. Неужели не смотрели в ту сторону?
- Обидно было видеть такую разруху, до которой, между прочим, Ораниенбаум довела не война, не оккупанты, а в первую очередь те, кто там жил и работал. Петергофские сотрудники пришли в хранения музеев Ораниенбаума, чтобы до прихода реставраторов разобрать экспонаты, - а в хранилищах крысы живут! В Стеклярусном кабинете Китайского дворца - это гордость всей России, уникальный предмет искусства - панно на стенах вздулись пузырями!
- В Ораниенбауме за последние пять лет сменилось четыре директора. Неужели они ничего не делали?
- Калейдоскопическая смена руководителей - это катастрофа для музея, тем более что последние три директора были всего лишь чиновниками, а не специалистами. В музейном деле они не разбирались абсолютно! Мы следили за этой чехардой с грустью. За все время там покрасили фасады павильона Катальной горки и восстановили японский павильон Большого Меншиковского дворца. Сейчас в Ораниенбауме даже тепла нет - обитавший в Большом дворце "почтовый ящик" выехал и увез с собой котельную! Мы новую смонтировали, на днях туда подадут газ.
- Наводите порядок?
- Для посетителей этот "октябрьский переворот" абсолютно ничего не значит. Им важно нормальное состояние памятника. Если сейчас Версаль и Сан-Суси изучают опыт Петергофа, значит, мы чего-то стоим. А раньше, когда приезжали, например, в Германию, тамошние музейщики только пожимали плечами - подумаешь, Петергоф, у вас и посмотреть-то нечего! Это всегда било по самолюбию, а я человек честолюбивый. Сейчас к нам приезжают специалисты со всего мира и говорят - вот это да! Хочу, чтобы такое же впечатление на них производил и Ораниенбаум.
- Идея объединения была ваша или начальство сверху спустило директиву?
- До 1941 года мы существовали как единый музейный комплекс, и директор был один - Рибонэ. А после войны судьбы двух музеев-заповедников разделились: Ораниенбаум война пощадила - и это сыграло с ним злую шутку, о нем попросту забыли. Петергоф был разрушен, но это стало стимулом к возрождению.
- Скажите честно, вас заставили взять под крыло разрушенный Ораниенбаум?
- Скорее давили на мою сознательность и соблазняли масштабами. Мне говорили: в Петергофе вы сделали все, что можно, принимаете шесть миллионов гостей ежегодно. На Ораниенбаум выделяются большие деньги, их надо потратить с умом. У Петергофа в этом смысле репутация безупречная, ни одной копейки по карманам не завалялось.
- Средства на восстановление Ораниенбаума собирали несколько лет, создавали фонды, взывали к сознательности бизнесменов. Когда такая бурная кампания разворачивается вокруг исторических памятников, невольно возникает мысль: делается это для того, чтобы потом деньги тихо разворовать.
- Можно ничего не разворовывать, а просто потратить деньги впустую, бросив на ветер. Да, сегодня на реконструкцию Ораниенбаума выделяют гигантские суммы, а мы ничего не можем с ними сделать: сначала надо объявить тендер и выбрать самого дешевого подрядчика! И не важно, как он работает, лишь бы был дешевый.
- Вы, наверное, европейских реставраторов хотели пригласить?
- Мы бы рады позвать, например, тех же самых поляков, которые реставрировали Большой каскад в Петергофе, они великолепные мастера. Но в условиях бесконечных тендеров это практически невозможно! Хотя все равно попытаемся.
- Означает ли это, что вы в первую очередь считаетесь с европейскими тенденциями в реставрации и сохранении памятников?
- В Европе идет серьезная работа с памятниками истории и архитектуры. Многие наши политики любят говорить, что для России Европа - не указ. Но Петергоф и Ораниенбаум построены европейцами, так что нам Европа - указ.
- Для любой реставрации один из самых больных вопросов - какой период времени взять за отправную точку, на какую дату ориентироваться. От какой даты в истории Ораниенбаума вы отталкиваетесь?
- Мы ориентируемся на середину XVIII века. Есть знаменитая гравюра работы Михаила Махаева, ее мы и берем за основу. Ораниенбаум состоит как бы из двух частей - Нижний сад и Верхний парк. Нижний сад - это парадный вид, лицо музея. С него и начнем. Будем восстанавливать фонтаны - архитекторы нашли в земле все водоводы. А слева от ворот парка стояла померанцевая оранжерея, которая, собственно, дала название всему месту. Восстановим ее, будем продавать маленькие кадочки с померанцами - по-моему, чудесный сувенир. Денег заодно заработаем.
- Какая судьба ждет Китайский дворец?
- Только что договорились с "Газпромом", который собирается выделить около 300 миллионов рублей на его реставрацию. В первую очередь займемся гидроизоляцией - нужны новые отводы, дренажи. Вы видели, как мы отреставрировали Монплезир в Петергофе? А ведь там тоже были огромные проблемы с грунтом и гидроизоляцией. Так что и Китайский дворец осилим. Есть еще идея восстановить Петерштадт - это "потешная крепость" Петра III с куртинами и бастионами, единственная в своем роде.
- Современного туриста одним только созерцанием красивых зданий и ландшафтов не привлечь, нужны необычные решения.
- У нас есть, как сейчас говорят, своя фишка. Неподалеку от дворца находился дом, где родился Игорь Федорович Стравинский. В советское время дом спалили. Отчего бы в Нижнем саду не устраивать ежегодный фестиваль в память о великом музыканте? Кстати, сам Стравинский часто себя именовал Ораниенбаумским.
- А на террасе Меншиковского дворца можно танцевать балеты Стравинского...
- Вот именно! Здесь готовая сцена, и мы хотим подкинуть эту идею Валерию Гергиеву, а он, если загорится, все пробьет. К концу этого года закончим реставрацию террасы и следующей осенью надеемся провести первый фестиваль Стравинского.
- Что будете делать с пустыми залами Меншиковского дворца? Ведь музейная экспозиция отсутствует.
- Очень больной вопрос. Тяжело будет собирать экспонаты, ничего нет абсолютно, кроме довольно подробных описей. В церкви, например, стояло царское место, оно сейчас в Петергофе.
На реставрацию еще одного дворца - китайского - будет потрачено не менее 300 миллионов рублей
- Вернете?
- Что значит "вернете"?! Это же теперь все - нашего музея, так что просто переставим из одного помещения в другое. Вы рассуждаете совсем как наши петергофские сотрудники, с которыми я борюсь, а они все равно говорят "мы" и "они". Мы теперь все - "наши", но эта мысль с трудом укореняется в сознании. Что касается экспонатов - я знаю много вещей из Ораниенбаума, которые разбрелись по музеям и частным собраниям. Так что будем снова собирать по крупицам, как когда-то в Петергофе.
- Что даст гигантская реконструкция и реставрация Ораниенбауму, кроме головной боли на многие годы?
- Во-первых, надежные, хорошо оплачиваемые рабочие места сотрудникам музея. Во-вторых, сюда приедут сотни тысяч гостей, которые получат полное представление об уникальном российском дворцово-парковом искусстве XVIII века. В Европе нет подобных дворцовых комплексов, выполнявших роль официальных резиденций королей или императоров, да еще и на берегу моря.
- Кстати, года четыре назад, когда объединение уже вовсю обсуждалось, на самом высоком уровне заговорили о том, что скорее всего из Ораниенбаума сделают очередную правительственную резиденцию.
- Вопрос о резиденции обсуждался, сюда приезжали представители администрации президента, правительства Санкт-Петербурга. Шли разговоры о создании здесь резиденции питерского правительства. Потенциальные инвесторы и подрядчики уже осматривали здания. Но быстро исчезли: во-первых, разруха в Ораниенбауме была жуткая, а во-вторых, Китайский дворец - уникальный памятник, находящийся под охраной ЮНЕСКО, и попытки его переделать привели бы к скандалу мирового уровня. Хотя в принципе я не против официальных резиденций: например, Константиновский дворец фактически разрушался, и если бы не резиденция, там сейчас было бы пустое место.
- Что может стать самым большим препятствием в вашей работе?
- Госэкспертиза, в которой на месяцы и годы оседают документы. А еще бесконечные тендеры и постоянные проверки, отнимающие много сил. Я часто вспоминаю сцену из фильма "Цирк": Чарли Чаплин идет по канату, и вдруг появляется множество маленьких обезьянок, которые начинают дергать его за нос, за уши. Иногда ощущаю себя на его месте. Лишь бы нам не мешали! Тогда, может, еще удастся погулять по настоящему Ораниенбауму.
01.12.2007Дворцово-парковый переворот - "Итоги" №48
Автор - Наталья Шкуренок
Автор - Наталья Шкуренок